«Служебный роман» один из тех фильмов, которые хочется смотреть снова и снова, и каждый раз он будет интересным и смешным. Это кино на века. Мы вспомнил фразы из этого замечательного фильма, которые заставят вас пересмотреть его заново.

— Лично я хожу на службу только потому, что она меня облагораживает.

— Если бы не было статистики, мы бы даже не подозревали о том, как хорошо мы работаем.

— Мы называем её «наша мымра». Конечно, за глаза.

— А это Шура — симпатичная, но, к сожалению, активная. Когда-то её выдвинули на общественную работу и с тех пор никак не могут задвинуть обратно.

— Она в принципе не знает, что на свете бывают дети. Она уверена, что они появляются на свет взрослыми, согласно штатному расписанию, с должностью и окладом.

— Вы купили новые сапоги, Вера?

— Да вот ещё не решила, Людмила Прокофьевна. Вам нравится?

— Очень вызывающие. Я бы такие не взяла. А на вашем месте интересовалась бы сапогами не во время работы, а после неё.

— Значит, хорошие сапоги, надо брать.

— Она немолодая, некрасивая, одинокая женщина…

— Она не женщина, она директор.

— Возьмём, к примеру, опята. Они растут на пнях. Если придёшь в лес и тебе повезёт с пнём, то можно набрать целую гору… пней… ой, опят…

— Я когда её вижу, у меня прямо ноги подкашиваются.

— А ты не стой, ты сядь!

— Грибы вас мало интересуют, я так понимаю…

— Правильно понимаете.

— Ягоды не интересуют?

— Только в виде варенья.

— А стихи… в виде поэзии… как вы к ним относитесь?

— Я надеюсь, вы не собираетесь музицировать?

— Ага, петь хочется!

— Какое несчастье…

— Почему? Друзья утверждают, что у меня красивый… баритональный… дискАнт.

— Подождите, меня осенила догадка: вы пьяный?

— Нет, что вы! Когда я пьян, я буйный. Гы-гы-гы!.. Вот, а сейчас я тихий.

— Мне повезло.

— Здравствуйте… Прокофья… Людмиловна…

— Меня вчера муха укусила.

— Да. Я это заметила.

— Или я с цепи сорвался.

— Это уже ближе к истине.

— Значит, я с цепи.

— Почему вы всё время виляете? Что вы за человек? Я не могу вас раскусить!

— Не надо меня кусать! Зачем раскусывать?

— Вы утверждали, что я чёрствая!

— Почему? Мягкая!

— Бесчеловечная!

— Человечная!

— Бессердечная!

— Сердечная!

— Сухая!

— Мокрая!

— Мы вас любим… в глубине души… где-то очень глубоко…

— Очень глубоко! Так глубоко, что я этого даже не замечаю!

— Нет, это заметно, должно быть заметно…

— Что же, выходит, что все меня считают таким уж чудовищем?

— Не надо преувеличивать. Не все… не таким уж чудовищем…

— А мне ведь только тридцать шесть.

— Как тридцать шесть?

— Да-да. Я моложе вас, Анатолий Ефремович. А на сколько я выгляжу?

— На тридцать… пять.

— Верочка, будет вам пятьдесят лет — вам тоже соберём!

— Я не доживу, я на вредной работе.

— В женщине должна быть загадка! Головка чуть-чуть приподнята, глаза немножко опущены, здесь всё свободно, плечи откинуты назад. Походка свободная от бедра. Раскованная свободная пластика пантеры перед прыжком. Мужчины такую женщину не пропускают!

— Ну, понимаете, можно, конечно, и зайца научить курить. В принципе ничего нет невозможного.

— Вы думаете?

— Для человека. С интеллектом.

— По 50 копеек, Новосельцев. Сдавайте деньги. На венок и на оркестр.

— Ну да, если сегодня ещё кто-нибудь умрёт или родится, я останусь без обеда.

— Ты же умница.

— Когда женщине говорят, что она умница, это означает, что она — круглая дура?

— Вы так на меня смотрите… Вы подозреваете, что это я вам приволок этот веник?

— Почему вы так говорите? Это не веник! Это прекрасный букет!

— Не носил я вам букетов! Почему я… Что я, обалдел, что ли?! Белены объелся?!

— Никому из сотрудников вы бы не позволили себе швырнуть в физиономию букетом. Неужели вы ко мне неравнодушны?

— Ещё одно слово, и я запущу в вас графином!

— Если вы сделаете графином, значит, Вы действительно меня… того-этого…

— Где у вас тут дверь…?

— Где надо, там и дверь!

— Мало того, что вы враль, трус и нахал, — вы ещё и драчун!

— Да, я крепкий орешек!

— Красное. Или белое?

— Или белое. Но можно красное.

— У меня дети. У меня их двое: мальчик и… м-м… де… тоже мальчик. Два мальчика. Вот.

— Не перебивайте, пожалуйста! Я и сам собьюсь.

— А как вам моя причёска?

— Умереть — не встать!

— Я тоже так думаю.

— Какая занятная репродукция «Джоконды»!

— Ты знаешь, я понял, из-за чего мы с тобой разошлись: нам нужен ребёнок!

— Ты хочешь, чтоб у нас был ребёнок?

— Да! И как можно скорее!

— Но я не могу сейчас. До конца работы ещё два часа и Калугина тут… Я не могу уйти!

— Только, пожалуйста, побыстрее: у меня куча дел.

— Ничего, подождёт ваша куча. Ничего с ней не сделается.

— Плохо учились в школе? Я так и знала, что вы — бывший двоечник!

— Оставим в покое моё тёмное прошлое.

— Куда едем?

— Прямо!