СОТОВЫЙ ТЕЛЕФОН я готов разбить о стену. Ненавижу технику. Мне больше всего нравится, чтоб пальчик в дырочку — и крути.

ЕСЛИ КОГО-ТО БЬЮТ — надо вмешаться. Я и вмешиваюсь.

ЛЮБОВЬ — это не я за ручку вас держу, и мы гуляем по лугу с ромашками. Сама природа нам все продиктовала. И нам не надо драмапутру читать, мы все сами сообразим.

Я ПРОЖИЛ с одной женщиной 50 лет. Потому что не предъявлял ей серьезных претензий.

РАНЬШЕ Я МНОГО ЧЕГО ДЕЛАЛ — плотничал, к примеру. Сейчас только читаю.

КОГДА У КОТОВ ХОРОШИЕ ХОЗЯЕВА — они долго живут. Моему коту двадцать один год.

НИКОГДА В ЖИЗНИ не куплю то, что рекламируют. Чай? Я уж сам как-нибудь. Вы «Майский» пили? Это же просто веник, вымоченный в шайке.

С ЖЕНЩИНАМИ нельзя говорить о деньгах.

ЧТО ХОРОШО ДАЕТ ПО МОЗГАМ — так это арбуз, в который налили водки и дали настояться.

ЧАСТО ДУМАЮ: это тот же сериал или не тот? Ощущение, что актеры даже пиджаки не меняют. Но такое, наверное, и про меня можно сказать: Дуров! А сам-то?

У НАС СПОРТ ДЕРЖАЛСЯ НА ЧУВСТВЕ РОДИНЫ. Чувство улетело — прилетели деньги. Но зачем играть — пока не поняли. Английский футбол всегда был на деньгах, а у нас едва-едва поменялись правила.

НАСТОЯЩИЕ ДЖИНСЫ у меня в Москве появились у одного из первых. Мама, помню, плакала: «Лева, ты же артист — тебе нельзя в таких штанах». Она думала, это какая-то тряпка смешная.

Я РОС ВО ДВОРЕ. А сейчас компьютеры. Толстой однажды взревел: «Прогресс? Скажите, как можно усовершенствовать ужас? Он станет еще ужасней?»

ЕСЛИ АКТЕР ТАЛАНТЛИВ, а как человек — дрянь, я все равно буду с ним работать. Иначе можно остаться с дилетантами. С одним актером я полгода не здоровался. Но когда он сыграл замечательно, я вошел в гримерку и поздравил. А назавтра опять не здоровался.

Я БОЛЬШОЙ ЛЮБИТЕЛЬ ПИВА. Но все просто одурели. Вы не видите, что страна стала пивной? Едешь в метро — стоит пивной запах.

СЕЙЧАС СТРАХ ПЕРЕД БОЛЕЗНЯМИ И БЕДНОСТЬЮ. А такого страха чудовищного, который был в каждой семье и во всей державе, нет. Поэтому мне сейчас жить лучше.

НА ДАЧЕ должен быть запах дерева, а не джакузи под задницей.

НИ ДАВЛЕНИЕ, НИ ЦЕНЗУРА не могут убить хорошее кино. Кино убивают, когда его снимает не художник, а тот, кому деньги дали.

ЭТО ТОЛЬКО КАЖЕТСЯ, что умирают другие. Только что об этом думать.

Я ВЕРЮ В ЯСНОВИДЯЩИХ. Мы с Жженовым ехали в купе с ясновидящей — Лидией Михайловной, крановщицей, которую молния долбанула. Она стала все рассказывать. Все переломы пересчитала, у меня их двадцать три. Потом говорит: «Скажи, год назад ты был на грани смертельного исхода?» — «Да». Она: «Автомобиль?» Я: «Нет, лошадь. Во время съемок на меня лошадь завалилась». Она: «Вообще-то тебя нет, ты умер, у тебя точка смерти совсем сформировалась». Но раз я уже умер — так чего мне теперь бояться.